Роман Славацкий

«Прочнее бронзы, выше пирамид…»

О сонетах Шекспира в переводах Бориса Архипцева

Увидели свет «Сонеты» Шекспира, воссозданные на русском языке Борисом Архипцевым, снискавшим широкую известность и признание своим полным собранием сочинений Эдварда Лира, классика английской поэзии нонсенса, которое потребовало от переводчика четвертьвекового труда и входит ныне в фонд всемирно известной Бодлианской библиотеки Оксфордского университета.

Превосходный лирический цикл Маршака, написанный по мотивам Шекспира и полностью обнародованный в 1948 году, надолго загипнотизировал читателей. Все думали, что великий англичанин именно таков; многие принялись сочинять свои вирши в стиле «шекспировского сонета». Однако с каждым десятилетием любителей британской музы всё чаще стали посещать «смутные сомнения»…

Выяснилось, что «шекспировский сонет» – понятие весьма условное, что Эйвонский Бард писал свои стихи в совершенно произвольной манере, что его взрывная и страстная лирика нисколько не походит на журчание классического русского романса, приданное ей талантливым, но излишне своевольным интерпретатором. А о точности перевода речи вообще нет.

В конце концов стало ясно, что стихи Маршака, конечно, изумительно хороши, а для времени появления, для закатно-сталинской эпохи, ещё и весьма свежи и смелы, но… это – не Шекспир. Или Шекспир для среднего школьного возраста, так сказать, 12+.

И хлынул настоящий ливень новых переводов-переложений, но большинство из них так сколь-нибудь существенно и не приблизились к Подлиннику, нимало не поколебав монополии Маршака.

Иное дело – работа Бориса Архипцева!

Его труд отличается максимальной точностью. Это именно перевод, адекватно передающий содержание «Сонетов», а не лирические «упражнения на тему». И что самое поразительное – впервые скрупулёзно воссоздаётся авторская структура цикла. Мужские и женские рифмы находятся именно там, где их поставил Шекспир, сохраняется не только размер, но даже авторская интонация, вплоть до того, что знаки препинания зачастую расставлены именно как в подлиннике!

Иными словами, выражаясь научным языком, перед нами – первый в отечественной истории эквиритмический перевод «Сонетов». Неизмеримо превосходя своих предшественников в точности, близости к авторскому слову и смыслу, Архипцев не только не уступает им в оркестровке, что уже удивительно, но, как правило, даже более мелодичен, что вообще загадочно и труднообъяснимо.

Конечно, можно придираться к отдельным местам, утверждать, что вот здесь можно было бы сказать точнее, лучше передать авторский стиль (правда, непонятно, каким образом, и почему этого никем не было сделано раньше…). Но несомненно, что в целом работа коломенского автора не имеет аналогов, став новым словом, подлинным явлением в русской шекспириане.

Приведём лишь одно стихотворение, в котором переводчику удалось особенно ярко передать силу шекспировского гения. Кстати сказать, в этом сонете очевиден отсыл Автора к знаменитой оде Горация, которую часто называют просто «Памятником». Обращение великого англичанина к образам своего римского предшественника не удивительно. Шекспир окончил школу в Стрэтфорде-на-Эйвоне, знал латынь, античную мифологию, историю, поэзию. Вполне возможно, что он мог цитировать Горация Флакка. И тем более радостно узнавать в этих стихах мотивы, повторённые многими нашими поэтами, в том числе – Ломоносовым, Державиным, Пушкиным!

Сонет 55

Ни мрамор, ни злащёных статуй стать

Не могут пережить могучих строф,

Но ярче в них дано тебе блистать,

Чем в камне, что покрыла грязь веков.

Войной ли, смутой будут сметены

Владык надгробья, камнетёсов труд, –

Ни Марсов меч, ни беглый огнь войны

Стихов, тобой внушённых, не сотрут.

Отринуть смерть, беспамятность вражды

Сумеешь; славен будешь сквозь века

В глазах грядущих поколений ты,

Подлунный мир не сносится пока.

Так до Суда последнего живи

В моих стихах, в глазах самой любви.

Англичанин по-своему переиначивает латинского лирика. Если Гораций гордится своими поэтическими заслугами, которые даруют ему бессмертие, то Шекспир утверждает, что его поэзия даст бессмертие Другу. А что же на самом деле? Получается, что он воздвиг духовный памятник себе, и вот уже четыре сотни лет «Сонеты» читают и перечитывают, восхищаясь лирической мощью, запечатлённой в этих строках.

Наивно предполагать, что Борис Архипцев думал о создании собственного стихотворного монумента, а ведь, возможно, получился именно такой Памятник (хотя подтвердить или опровергнуть это смелое допущение может только Время, о котором столько размышлял и с которым яростно спорил воскрешённый в России британский Гений)!

Любопытно сравнить версию нашего современника с двумя известнейшими классическими переложениями.

Ни мрамору, ни злату саркофага,

Могущих сих не пережить стихов,

Не в грязном камне, выщербленном влагой,

Блистать ты будешь, но в рассказе строф.

Война низвергнет статуи, и зданий

Твердыни рухнут меж народных смут,

Но об тебе живых воспоминаний

Ни Марса меч, ни пламя не сотрут.

Смерть презирая и вражду забвенья,

Ты будешь жить, прославленный всегда;

Тебе дивиться будут поколенья,

Являясь в мир, до Страшного суда.

До дня того, когда ты сам восстанешь,

Во взоре любящем ты не увянешь!

Перевод В. Брюсова открывается блестящим двустишием, но словно бы слабеет, иссякает по мере развития, предлагая в виде кульминации, знаменитого и важнейшего «замка», дистиха, нечто бледное и аморфное.

Странным образом, и С. Маршак повторяет в одном из лучших своих, надо признать, переводов подобную модель, по обыкновению, удаляясь от первоисточника на значительное расстояние:

Замшелый мрамор царственных могил

Исчезнет раньше этих веских слов,

В которых я твой образ сохранил.

К ним не пристанет пыль и грязь веков.

Пусть опрокинет статуи война,

Мятеж развеет каменщиков труд,

Но врезанные в память письмена

Бегущие столетья не сотрут.

Ни смерть не увлечет тебя на дно,

Ни темного забвения вражда.

Тебе с потомством дальним суждено,

Мир износив, увидеть день суда.

Итак, до пробуждения живи

В стихах, в сердцах, исполненных любви!

Этот элегантный томик – творение московского издательства «Де’Либри». Книга двуязычна, украшена эксклюзивным портретом Шекспира работы видного современного британского графика Джона Вернона Лорда, друга переводчика.

Настоящее волшебство – умение передать искусство и величие поэта, отделённого от нас туманами иного языка и пеленою столетий. Давайте же вслушаемся в Поэзию, которая, по слову Горация, «прочнее бронзы и выше пирамид»!